Gellada

Второго февраля Мурмель традиционно отключает телефоны, задергивает все шторы, дает выходной домработнице и сидит тихонечко в кабинете или библиотеке с книгой, пока не стемнеет, особенно если день выдался ясным и солнечным. Потому что второго февраля все друзья и знакомые Мурмеля, видите ли, все празднуют День Сурка и докучают Мурмелю из всех сил.

Они звонят по телефонам, трезвонят в дверной звонок и стучат в дверь, а также пытаются заглянуть в окна на первом этаже или просочиться с черного хода. Сегодня их не интересуют шоколадные печеньки, какао и коллекция калейдоскопов. Нет, они хотят только одного – спросить у Мурмеля, был ли он на улице и видел ли свою тень? А если не был – то на эту самую улицу вытащить, и никак иначе.

И Мурмель, которому во все предыдущие вторые февраля это до чертиков надоело, переходит на осадное положение. И лишь изредка, отрываясь от очередного захватывающего детектива или фантастического романа, выглядывает в щелочку между шторами, чтобы посмотреть, ушли назойливые посетители или еще нет, и достаточно ли уже стемнело, чтобы выйти подышать свежим воздухом, не рискуя напророчить еще шесть недель зимы? Ведь если погода ясная, то новых холодов не избежать – и Мурмель знает, кого могут обвинить в том, что до весны еще далеко!

Самое же обидное, что Мурмель ужасно эрудирован и знает, что этот день на самом деле не День Сурка, а вовсе День Ежа, который праздновали еще в Древнем Риме, или на худой конец германский День Барсука, но кто об этом помнит? Да и ни один еж или барсук в этом не признаются. Чтобы все претензии по плохой погоде свалили на них? Ни за что!

В общем, второго февраля у Мурмеля – особый мурмелевский выходной. И точка.